гор высоту,
А горы между тем замерли,
Взвалив на себя тучи.
А горы – горы остаются всегда горами,
Заняв половину земного шара.
Да, несть числа горам, холмам,
Бугоркам и всяческим возвышениям,
Но я заявляю во всеуслышание,
Что мой Алатау – один-единственный.
Бьет копытами землю привязанный к дереву
Еще один гнедой скакун.
О матери, лепите достойных,
Пусть как можно больше будет Бауржанов.
Кто его знает, возможно, среди них
Да проклюнется своими деяньями
Какой-нибудь Бауржане, а пока
Момыш-улы – единственный!

6
Когда душа во власти музыки – рождается кюйши,
Когда душа во власти тоски – рождаются певцы,
Когда душа расцветает – говорят, рождаются таланты,
А в общем-то в народе родятся и те, и другие.
Равнодушно привыкли взирать,
Когда в одном ряду скачут как скакуны, так и ишаки.
Когда честь попирается, когда народ отчаивается,
Говорят, народ родит героев,
Поэтому он по праву,
Как старая мать,
Смотрит иногда на своих сыновей
Гневными глазами.
И гнев этот я отношу
К проявлению исключительности.
Уметь гневаться
Пожелал бы нынешним матерям,
Потому как гнев
Рожден гордостью –
Именно таким образом народ являет лик свой.
Когда говорим о певцах – мы улыбаемся,
Когда говорим о кюйши – радуемся.
У каждого из них своя слава, каждому из них оказан почет,
Но к героям, все-таки особое отношение!
Когда мать, родившая героя, гордится,
Народ такую гордость принимает как должное
И сам создает ей благодарность.
Если мать, родившая Бауржана, умрет, –
Наверное умрет, раздавленная
Громадным грузом гордыни.
Но если она скажет: “Не я одна родила,
Много других родили Бауржанов”, –
Останется скромна
И как человек, и как мать.
Это будет означать, что она и вправду
Великая женщина, мудрая женщина,
Подобная той земле, что взрастила нас.
Если земля начнет кичиться теми дубами,
Что растут на ней,
Я себя почувствую всего лишь перекати-полем,
Но от этого не разверзнется,
Не провалится, не вскроется земля,
Она останется привычной, неизменной.
Зато сколько тех, кто
Носится со своими недоношенными кюями
Как с писаными торбами,
Уговаривая каждого принять их за шедевр.
Как на солончаках, на которых цветам не цвести,
На него не действуют слова,
Потому что для него абсолютно невозможна
Вероятность его бесталанности.
Таких не единицы – и таких бесцветных родила
Красная глина моей земли.
Бесцветность часто принимают за смирение,
Но сколько раз,
Когда нападал смертельный враг, земля, затвердев,
Став камнем, – била врага
Или, рассыпавшись в песок, – проглатывала.
На теле земли остались раны,
Но нет следов врага.
Они смыты водой моря легенд, песен, сказаний.
Черный чапан, черный треух, черная туча,
Черная почва – все то, из чего мы состоим;
Возможно, поэтому многие матери смиряются
С участью матерей никчемных болтунов.
Потому-то стараются не выделяться
Матери, родившие богатырей.
Если не страдает гордыней мать Бауржана –
Значит она в себя вобрала свойства родной земли...

7
Когда горы свою высоту принимают как должное,
Когда ветры свою силу принимают как должное,
Молчит земля, породившая сокола,
Разве только соседская курица
Без конца кудахчет.
Вот и завелась у нас птица непонятная,
Без цвета, без запаха,
Без роду и племени,
Будто вылупленная в инкубаторе.
В одном сказании мать, родившая сына,
Просила у Господа: “Сохрани от безродного”.
О понятие “корень-род”, святое, бесценное!
Когда взывают к корням, – тулпаром побеждаешь,
Когда взывают к корням, – просыпаются силы невиданные,
Понятие “род-корень” – святое, бесценное.
Если, своими корнями приняв родную землю,
Сын проявит свою богатырскую силу,
Разве не будет это проявлением “высоконародности”?
Но знание своего рода не означает
Бесконечного деления на ветви, кучки и племена.
Такое великое понятие, как родная земля,
Потребует для защиты великой цены!
Нет, здесь не обойтись, как обычно,
Советами старцев подслеповатых, тугих на ухо, –
Речь идет не о твоем крохотном ауле,
Речь идет не о моем крохотном ауле,
Родная земля – на ней все безмерно великое:
И моря, и горы, и реки, и пески,
Каждый камень, каждый берег,
Леса и рощи – все это та земля,
Которую Матросов грудью защитил.
Как может быть чужой нам земля,
каждый защищенный холмик которой
Отмечен флагом, вооруженным Момыш-улы?!
Это означало: каждый холмик – это Советский союз,
Это означало – моя родная земля1
Не пренебрегай холмами за то, что у них нет высоты, –
Они зелены оттого, что ютятся в твоей тени.
В твоей тени благодаря тебе журчат родники,
Похожие на мокрые синие шелка.
Когда все, кто ютятся в твоей тени,
Устремятся к солнцу, начнут прорываться вперед, –
Это тоже – твоя заслуга, твой героизм.
Смысл героизма низвели до смешного,
Потому как обесценили его значение.
О судьба, убереги от обесценивания!
Когда будешь не в силах
Или не захочешь сберечь от такой напасти, –
Мне останется бежать,
Чтобы сберечь хотя бы одно слово великого духа,
Не только от других, но и от себя,
Во исполнение чего я готов,
Ни днем, ни ночью не смыкая глаз,
Стараться добывать алмазы слов
И тех, у кого алмазы мыслей,
Заставить
Пробудиться и вновь добывать!
А пока буду следо