Издательство “Жазушы”, 1994 г.
Перевод – Постников О.
«Көзсіз батыр Жанайдар» – Жоқ, ұмытуға болмайды!
Сказание о слепом батыре
Поэма
1
Его я знаю... Он солдат,
Познавший смерть и горечь хлеба.
И взгляд его, упорный взгляд
Прожектором вонзился в небо.
Песчинка он среди миров,
Но у него, у человека,
Имеется надежный кров –
Земля, великая от века.
Чтобы изведать боль дорог,
Когда гудит метель, играя,
Необходима пара ног...
А у него – одна... Вторая –
Несокрушима и бела,
Верна, хотя и трижды клята, –
Ему подарена была
Лесами родины когда-то.
Еще не стар он... Пятьдесят.
А впрочем, в возрасте ли дело?
Ка странно смотрит он, солдат,
На мир огромный, черно-белый.
Шумит ли майская гроза,
Или цветеньем блещут вишни,
Солдата синие глаза
Подобно омутам недвижны.
Все, что когда-то так влекло
Воображение батыра,
Угасло... Может ли стекло
Отобразить движение мира.
Весна, готовая расцвесть,
Ничем его не удивляет.
О том, что в небе солнце есть,
Он по теплу определяет.
Он бесконечные года
Живет как бы в стране незримой.
Он не увидит никогда
Улыбку и глаза любимой.
И есть ли в том его вина,
Что так горьки порой его невзгоды?
Он верит, знает, что она
В своей любви ему верна,
Как прежде, в молодые годы.
И он живет... Тесней круги,
И все труднее делать дело.
Что из того, что нет ноги, –
Не стала меньше тяжесть тела.
И солнце светит, а – темно.
Вдвойне трудны дороги века.
Земле, к тому же, все равно –
Здоров ты телом, иль калека.
О думы горькие! Они
Темны, как омутные воды.
Спешите, дни, бегите, дни,
Сливайтесь в месяцы и годы.
Весна еще не отцвела.
Тому душа солдата рада,
Что мат-земля его цела,
Цела, и большего не надо.
2.
Все живое в яростном огне,
Все живое – в прорези прицела.
И на той, немыслимой войне
Только солнце оставалось цело.
Пахнет ветер гарью и свинцом,
Нет минуты отдыха у фронта.
Вкруг тебя сжимается кольцом
Линия взрывного горизонта.
Ты – солдат, и там, где ты стоишь,
Насмерть стой, любви и славы ради.
Ты свою отчизну защитишь,
Если не отдашь вот этой пяди.
Мать-земля, глаза мои открой,
На врага же наведи туманы.
Ты сама – израненный герой,
Кто твои перебинтует раны?
Цвет весны, земля, тебе не мил,
Ты в беде и муках почернела
И под горькой тяжестью могил
Словно бы навеки онемела...
Снайпер – это от рожденья дар.
Меткий выстрел – дело жизни, чести.
В темной кроне дуба Жанайдар
Свил гнездо своей великой мести.
Месть его в стволе затаена.
Зоркие глаза врага отыщут.
Пуля – дура, но сейчас она,
Не надейся, мимо не просвищет.
Враг погибнет... Поделом тому,
Кто и сам взалкал убить кого-то.
Снайпер ждет... И вспомнилась ему
Не такая, мирная охота.
Было так... Туманами клубясь,
Веяла озерная прохлада.
Там, в степи, и замирать, таясь
От себе подобного, не надо.
Как стрелял он! Степь, удивлена,
К выстрелам прислушивалась с грустью.
Бил он волка, бил и кабана,
В лет снимал, почти не целясь, гуся.
Как стрелял он, в том не видя бед!
Жизни обрывал, играл арканом.
И никто из жертв его в ответ
Не ударил по нему жаканом.
Гибли молча – вот и весь протест.
Он его осознавал едва ли.
А сейчас?.. Какой тяжелый крест –
Убивать... Но выбора не дали.
Здесь царит совсем другой закон –
Будь жестоким, двигаясь по следу.
Коль врага не уничтожит он,
Значит, враг отпразднует победу.
Жалость – прочь! Она тебе не бог.
Ничего она не постигает.
Грохот вражьих кованых сапог
Ненавистью душу обжигает.
Жалость – прочь, коль беспощаден враг.
Он, убийца, в мирный день ворвался.
... Таяла заря, как будто флаг
Над землей священной развевался.
* * *
Затаись и жди... Готовь удар.
Сутки, двое просиди на месте.
С темной кроной слился Жанайдар,
Свил гнездо неотвратимой мести.
Ждет солдат... Задымлен окоем.
Даже в кожу въелась горечь дыма.
Сердце горем полнится, огнем,
Болью, что уму непостижима.
Сколько жизней отдано войне,
Сколько крови пролито невинной!
И теперь положено вдвойне
Взять с врага... Разрыв ударил минный.
Видит Жанайдар, как на луга
Дым ползет, в огне сгорают травы.
Цель его проста – убить врага!
Он на промах не имеет права.
Только нет, не промахнется он.
Все в одно мгновение решится –
Если израсходован патрон,
Значит, враг домой не возвратится.
Ну, а ты – живой и ждешь опять.
Телов неподвижности немеет.
Помни, что без промаха стрелять
И они, враги твои, умеют.
... Степь, о степь, родные небеса!
Вспомнил он, как, радостью томимый,
Чашу пенистого кумыса
Принимал из рук своей любимой.
Где-то пела вешняя гроза.
Что желал он? Ничего, коль скоро
Мог он до утра смотреть в глаза,
В темные глаза ее – озера.
Эти годы... Где они? Когда
В сумерках внезапных потонули?
Человека в счастии всегда
Ждет неотвратимая беда,
Каждый шаг счастливца карауля.
Счастье – миг, летящее копье.
Догони попробуй, если можешь.
Ну зачем ты, прошлое мое,
Душу возвращением тревожишь.
Память, память – горечь и угар.
Дом родной... Да он ему приснился.
Затаился, замер Жанайдар
И с винтовкой воедино слился.
И тотчас же пал тяжелый гром.
Дрогнула земля, к земле склонились
Молодые травы, и кругом
Клубы дыма в небо устремил