Сборник “Солнцеворот”

Издательство “Жазушы”, 1994 г.
Перевод – Постников О.
«Шілде» – Шуақ

Шильде

Что случилось? Кто же отнял у моей души отвагу?
Строки стройно и послушно не ложатся на бумагу.
И словам, легко звенящим, на сегодня нет дороги.
Кто виновен – зной ли душный, люди или, может, боги?
На тропинку, где ходил я, тяжкий камень с гор сорвался,
Горький дух полыни смятой с пыльной горечью смешался.
На листе бумаги белой, поперек его, без силы,
Ручка желтая, от зноя, изнемогшая, застыла.
О, когда б, играя резво, как весенние капели,
Вы, слова мои, являясь, разом дружно зазвенели,
То-то бы пошла работа... Но какая здесь работа,
Если рвут мою бумагу не слова, а капли пота.
Душно, душно...
На деревьях листья пыльные обвисли,
И, медлительные, душу выворачивают мысли.
Нет, сегодня я со словом положительно не в дружбе.
Был на службе, только сделать ничего не смог по службе.
Нет спасенья... Вентилятор не поднимет и пылинки.
Мы стоим друг перед другом, как бойцы на поединке.
Мы нелепы с ним и все же с удивительным смиреньем
Ждем, когда омоет землю ветер легким дуновеньем.
Душно, душно...
Обмахнешься мокрым воротом рубахи
И опять сидишь недвижно, как бы застывая в страхе.
Холодильник... Что в нем толку? Я в него, конечно, ткнулся –
В холодильнике, не странно ль, и кефир прокис, свернулся.
Небо выцвело от зноя, стало сереньким от пыли.
Напрочь высохли арыки, выкипели, отбурлили.
И асфальт – смола да камень – жалко сморщенный и грубый,
Весь покрыт налетом белым, словно жаждущего губы.
А жара все гуще, злее, все губительнее пламень
И готов кричать от жажды даже придорожный камень.
Я смотрю в окно и вижу – уплывая за просторы,
Скособочились и сжались, даже ниже стали горы.
И подумалось невольно, вспыхнуло с кипящей кровью –
Это может быть сравнимо разве только что с любовью.
Обезумевшее солнце так, пылая землю любит.
Что ее любовью этой и замучит и погубит.
... И моя любовь не так ли милую и жжет и ранит –
Оттого она и сохнет, оттого она и вянет.