Нажимеденова Айкен
Большинство русскоязычных читателей не знают Жумекена Нажимеденова как поэта и человека. Поскольку для широкого круга читателей жизнь и творчество поэта является неизвестной территорией, считаю необходимым представить основную информацию.
Как творец он написал и опубликовал при жизни около 20 сборников стихов, произведения прозы, после смерти свет увидели еще около 15 книг, в том числе неопубликованные при жизни произведения. Читательская среда восторженно впитывала его стихи с самых первых публикаций, высокую оценку его творчеству еще при жизни давали корифеи от искусства, духовная элита. После смерти поэта выросло новое поколение читателей, которые оценили и приняли его творчество как современное, высокохудожественное, прогрессивное и патриотичное. Только небольшая часть его стихов была переведена на русский язык. Стихи других поэтов в переводе отца получали огранку, свойственную отцу.
Как человек он воспитал пятерых детей, был примерным сыном, любящим мужем, верным другом. Всем детям дал разностороннее образование, в доме была и есть богатая библиотека, музыкальные инструменты, поощрялись пение, чтение литературы, занятия в научных кружках. Особенно строго отец следил за тем, чтобы дети дома и между собой говорили на родном языке, от каждого требовал по возможностям – к одним детям больше требований, потому что видел потенциал, к другим – меньше требований, некоторых безмерно баловал. Также и к взрослым, своим соратникам по поэтическому цеху. Если кого-то считал большим поэтом – то ждал от него глубины и силы произведения и не скрывал своего разочарования.
Отец никогда не читал нам нотаций, никогда не наказывал, достаточно было его строгого взгляда. В целом, он был краток и точен. Эту черту характера, его замкнутость и немногословность знали его друзья и близкие. Мало кого он подпускал к себе близко, даже на бытовом уровне. Творческими замыслами он мог делиться только с Абишем Кекильбаевым, Аскаром Сулейменовым, Темирханом Медетбековым. Он был в меру демократом, гуманистом, по возможности дипломатом, в большей степени философом, космополитом, смелым, справедливым и скромным патриотом.
Он не был святым, идеальным человеком, он был одним из нас, ел и пил со своими современниками, ездил на автобусе, жил с пятью детьми, женой и матерью в панельной распашонке. Ошибался, страдал, обижался, был беззащитен временами и был защитником другим, работал, читал, общался, заботился о родственниках и друзьях, изучал предметы, далекие от литературы, ходил в гости и встречал гостей, радовался и огорчался. Но он был Великим поэтом! Одновременно, параллельно с видимой нам жизнью, вел жизнь неземную. Кто еще может похвастаться такой трудоспособностью своего отца! С 9 утра до 18 вечера – работа в государственном учреждении, а с 20 вечера до утра – общение с музой. И так с моего сознательного возраста до самой его смерти.
Отец был виртуозом-домбристом, закончил 4 года учебы в консерватории, любил песни Сары-Арки и сам исполнял их, помимо кюев, жыр и толгау, восторгался киргизским эпосом Манас, киргизскими и татарскими народными песнями, играл на скрипке, обожал европейскую и русскую классику. При всей занятости, следил за тем, что мы читаем и какие передачи смотрим, рекомендовал мне читать Марину Цветаеву.
Трудолюбие моего отца – величайшая тайна, откуда столько силы? Читая некоторые его стихи можно заболеть, так нелегко освоить ту чистую энергию, которая есть в его строках. Как он мог такое писать и не умирать после каждого стихотворения?! В них и Достоевский, и Пушкин, и Цветаева, и Лермонтов, и Абай, и Шекспир, и Ибсен, и Гете, и Данте, и Курмангазы, и Моцарт, и Вагнер, и Бах. Но обогащенные талантом Жумекена Нажимеденова, углубленные музыкой казахского языка, нравственными и моральными понятиями казахского народа, опытом казахской истории. Сейчас я лучше понимаю отца, через его стихи вижу его поступки. Он знал себе цену, он знал, что он велик, но как он пишет: «Не обесценивай истину, крича о ней!» Само название его романа «Слава и шумиха» говорит об его отношению к признанию публики. Как все великие личности он был прост в общении, доброжелателен, но запросто с ним вести себя никто не смел. Дистанция была незрима, но ощутима, несмотря на его скромность.
Сдержанность в проявлении чувств в жизни, полным потоком любви вылилась в произведениях. Никогда отец не обнимал и не целовал перед кем-то нашу маму – женщину исчезающего типа красоты. Насколько надо сильно и чисто любить, чтобы стесняться прямо смотреть избраннице в лицо, а только украдкой взглядывать на нее, когда не только взять за руку, а просто присутствовать рядом – уже нечто. Эта любовь проявлялась в шуточных прозвищах, розыгрышах и стихах, поступках последних дней жизни. Читаю стихотворение «Чай, налитый девушкой», и вижу грацию движений своей матери, правоту нравов, принятых в народе. Кто-то назвал маму просто красавицей, но я не согласна. Просто красавица – это Наталья Гончарова, которая Пушкина не понимала. А наша мама живет стихами своего мужа, не просто как вдова, а как поклонник таланта великого поэта и как борец за восстановление справедливости. В каждом новом внуке она ищет любимые черты, вглядывается в них в поисках божественной искры таланта, вглядывается в молодых поэтов – есть ли смена?
Любовь Жумекена Нажимеденова к своему народу, к отчизне видна в каждом его произведении, включая самые ранние. Песню «Менің Қазақстаным», ставшую гимном, я понимала по-своему с раннего детства. Я всегда представляла себе четко, что для того, чтобы прорасти тюльпаном в степи, надо попасть под землю, то есть умереть, отдать жизнь для краткого украшения родной земли и на радость соотечественникам. Как надо сильно любить свою землю, чтобы быть готовым прорасти цветком! В повторении строк «Менің елім» я чувствовала радость и гордость, готовность повторять это дорогое сердцу словосочетание еще много-много раз. Далее, если степняк казах, кочевник и скотовод, охотник, смог вырастить пшеницу, полив потом землю и получив радость от результатов своего труда, то он может все – спуститься в шахту, подняться в космос, покорить весь мир. В этом его сила! В дни страданий эта песня сама звучала в сердце и заставляла меня плакать, а потом расправлять плечи и побеждать, в дни радости – переполняла гордостью и уверенностью в новых успехах. Мы встречаем время как старого друга, то есть мы открыты переменам и готовы принять новую жизнь, поэтому мы счастливы и мы такие! Время подтверждает все слова этой песни и я неимоверно горда, что она стала гимном, и не только потому, что она написана моим отцом!
Можно удивляться прозорливости поэта, но я уже воспринимаю как норму, как обязательное наличие в стихах отца описание сегодняшней ситуации. Сегодня большой опасности подвергается казахский язык. У всех народов гибель языка равносильна гибели нации, нарушению космического равновесия. Язык, его тембр, музыка языка, все это созвучно вибрациям территории, гармонично дыханию космоса в этом районе земного шара. Любой живущий на этой территории должен знать язык ради себя. Ради самоуважения, не ради экономических выгод, для того, чтобы не потерять себя среди других народов. Почему немец Герольд Бельгер говорит по-казахски как на родном и очень переживает за его судьбу, а мы боимся нарушить законы и права не говорящих по-казахски граждан. А как же естественные законы, негласные, неписаные, но неумолимые. Хочешь процветания потомков – знай язык той земли, на которой живешь! Через это прошли все преуспевающие народы. Я могу только надеяться на силу своего народа, которому все по плечу – изучение любых языков, освоение любой науки и любого ремесла. Быть современным и не отрываться от корней – для кого-то это непросто, но это единственный путь к уважению себя самим и другими.
«Мои корни в глубине, а ветви в вышине» - писал поэт. Он не имел в виду в качестве ветвей своих пятерых детей. Корни поэзии отца в традициях, понятиях степного народа, в дыхании степи, культуре востока, в законе сохранения энергии, сущности добра и сущности зла. Вся информационная подпитка космоса на казахском языке устами выходца из глубинки фонтанировала концентрированной мыслью в будущее. Ветви – его творчество. Каждый лепесток – это мысль, обращение к думающему, болеющему за Казахстан, за человечество. Это дерево – духовное богатство казахстанцев, золотой сундук с драгоценностями, как сказал Абдильда Тажибаев.
Для меня творчество Жумекена Нажимеденова – лакмусовая бумажка, свидетельствующая о зрелости личности, патриотизме и уме. Когда мне говорят, что не понимают стихи Жумекена, мне хочется взять наждачную бумагу и поскрести шкуру этим субъектам, снять жирок. Или отправить на постоянное проживание за пределы Казахстана. Почему его читают, понимают и почитают чабаны, ученые-математики, высокие военные чины, религиозные деятели, живущие на чужбине казахи, высокопоставленные государственные деятели, отягощенные грузом государственных проблем?
Люди, имеющие отношение к литературе, не имеют права заниматься литературой, если не понимают Жумекена да еще не стесняются об этом говорить. Судя по произведениям отца, он 20 с небольшим чувствовал и понимал то, что обычному человеку положено понять только лет в сорок, его стихи нельзя просто так прочитать, запомнить и декламировать публике. Их надо пропустить через себя, потому что именно так писал их поэт Жумекен Нажимеденов, который превратил свое сердце в ядерный реактор и принес его в жертву поэзии и родному народу. Я читаю его стихи своим детям вслух, наслаждаясь красотой казахского языка, усиливая гордость за родину, прививая патриотизм, заставляя думать о добре и зле, о смелости и терпении, любви и нежности.
Разольюсь я песней твоей, моя родная земля – мой Казахстан, написал в свое время молодой поэт. Мечта его сбылась!