Сборник “Солнцеворот”

Издательство “Жазушы”, 1994 г.
Перевод – Постников О.
«Қайырым немесе батырдың оралуы» – Шуақ

Сострадание, или возвращение героя
Рассказ

Герой великий, разрушитель Трои,
На родину вернулся, но тайком.
Уж как-то так пришло на ум герою
Явиться в город нищим стариком.
Герой в душе актером был немножко,
Мог разыграть и Зевса самого.
А нищенская драная одежка
Преобразила полностью его.
Тщеславием и распален и взнуздан,
Вступил он в город, как взошла заря.
И целый день бродил, никем не узнан, –
Кто мог бы в нищем распознать царя?
Никто, конечно... За глухим забором
Всяк по себе живет и тянет гуж,
Как те лягушки глупые, которым
Нет ничего дороже своих луж.
Что им какой-то нищий и бродяга,
Что им за дело до чужой беды?!
Иной промолвит разве что – бедняга! –
И отвернется, не подав воды.
Тянуло тиной из канавы сточной.
Герой случайно вышел ко дворцу,
Где с давних пор – он это помнил точно –
Жил родственник ближайший по отцу.
На стук его явился раб: – Что ищем? –
Он проворчал. – Воды тебе испить?
Пошел-ка прочь! Сюда бродягам нищим
Запрещено и близко подходить.
Раб ухмыльнулся, злобою нелеп,
И съел самим же вынесенный хлеб.
Ну что ж, герой печалился, из круга
Не вырваться по принципу – а вдруг!
Быть может, в нищем распознает друга
Живущий здесь неподалеку друг?
Уже закат над городом качался,
Молочный пар струился к небесам,
Когда нашел он дом и постучался –
На этот раз хозяин вышел сам.
Взглянул, поморщась, на его одежды,
Но ковш подал... Какой-то ротозей
Глазел с ухмылкой... Глупые надежды!
У нищего не может быть друзей.
Хозяин буркнул: – Осквернил посуду!
Поторопись, не искушай судьбы.
Скорее пей и уходи отсюда,
Не то тебя побьют мои рабы...

О люди,
Обезумев от богатства,
Накапливая медные гроши,
Вы позабыли, что такое братство,
И благородство, и тепло души.
Вы своего героя не узнали,
Вы нищему не помогли никак.
Вы издевались над несчастным, гнали,
Науськивая на него собак.
Над ним глумились даже ваши дети,
Он защитить себя не мог, увы!
“А нищие-то есть еще на свете”, –
Икая сыто, удивлялись вы.
Вы все одним поражены недугом –
Да воздадут вам боги по заслугам!

До темноты полгорода обегав,
Изранив ноги щебнем и песком,
Несчастный нищий, не найдя ночлега,
Ночь скоротал на рынке городском.
Он рано встал и, шлепая по лужам,
Прибрел к воротам дома своего.
Жена – о боги – не узнала мужа
И со скандалом прогнала его.
А старший сын, кого он так любил,
Отца чуть было палкой не прибил.

Герой ушел к реке. На берегу
Он горю своему предался молча.
“Подобной встречи даже и врагу
Не пожелаю... Встретили по-волчьи!
Что не узнали – это не беда.
Беда в другом, она – мои рыданья.
О люди, люди, кто вас и когда
Лишил святого чувства состраданья?!
Где ваша совесть, где былая честь,
Кому продали вы живую душу?
Нет, я не бог, но тем страшнее месть
На вас, рабов, я поутру обрушу.
Что любо вам? Богатство и покой?
Вы ждете царских милостей, калеки?
Я награжу вас щедрою рукой –
Прольется кровь дешевая рекой
И все вы успокоитесь навеки.
Спешил к народу я – увидел сброд,
Насильников, терзающих природу.
О боги, нет, не за такой народ
Я шел, рискуя, и в огонь, и воду...”
Герой устал... сопротивляясь мраку,
Душа страдала... горло стиснул ком,
Когда он вспомнил вдруг свою собаку,
Оставленную здесь почти щенком.
Герой поднялся и вернулся к дому,
И в сад проник... Сад одичал, зарос.
Близ конуры, упрятав нос в солому,
Лежал недвижно одряхлевший пес.
О немощность – она страшнее казни!
Бедняга Аргус был настолько плох,
Что крохотная птичка без боязни
В его шерсти выискивала блох.
Ударь его – пес и тогда б не пикнул,
Все так же и лежал себе пластом.
!Ну что ж, ты, Аргус?!” – он его окликнул
И – чудеса! – пес шевельнул хвостом.
Когда бы мог, он развеселым лаем
Хозяина бы встретил своего.
Рванулся пес, и судорога злая
Предсмертной дрожью сотрясла его.
Чуть слышно всхлипнул Аргус умиравший
И замер... стало горячо глазам.
Герой суровый, слезы презиравший,
Встал на колени, волю дав слезам.
Когда же боль по капле источилась,
Он понял, что надеждою дыша,
Еще недавно гневная, смягчилась
Слезами сострадания душа.
Нет, он не прав, что корчился от злобы.
В любой семье имеется урод,
Но и такого не случалось, чтобы
Грехи урода искупал народ.
Все мудро согласовано в природе –
Земля и воды, дерево и лист.
Лишь тот худое мыслит о народе
Кто перед ним сам совестью не чист.
Мы в личных бедах виноватых ищем
На стороне... О, человек, смирись!
Ты уходил царем – вернулся нищим,
И кто есть кто – попробуй разберись.
Герой решил махнуть рукой на глупость
Рабов господских и самих господ.
Друзьям простил забывчивость и скупость.
Простил жену, помиловал народ.
И город весь, богов благодаря,
Возликовал, приветствуя царя.

О, сколько шума, смеха, канители!
Безумствуя, ликующий народ
Степь голубую дастарханом стелет,
Шатром для пира ставит небосвод.
Сияло солнце, отражаясь в росах,
И вдруг – откуда взялся и когда? –
Белобородый старец, вскинув посох,
Заговорил: – Беда, народ, беда!
Беда близка... Ка ворон над жилищем
Она кружит... О, верьте небесам!
Народ,